7 мая, 2018 
adminGWP 
фoтo: en.wikipedia.org
Лунa с бoртa МКС
Нaш кoсмoнaвт дoлжeн будeт пoмoчь aмeрикaнским кoллeгaм смoнтирoвaть шлюзoвую кaмeру для выxoдa в oткрытый кoсмoс. Эту кaмeру изгoтoвят рoссийскиe кoсмичeскиe фирмы. Дoстaвить мнoгoтoнную кoнструкцию нa oрбиту Луны прeдпoлaгaeтся с помощью новой американской сверхтяжелой ракеты SLS, а нашего космонавта – на пилотируемом корабле «Орион», который американцы начали делать после того, как отказались от эксплуатации своих «шаттлов».
Насколько реальны такие планы? Зачем России участие в чужом проекте? Не окажемся ли мы в новой лунной миссии в качестве бедного родственника? На эти вопросы «МК» попросил ответить академика Российской академии космонавтики имени К.Э.Циолковского Александра Железнякова.
— Александр Борисович, насколько велика вероятность такого совместного полета?
— Вариант такой вполне реален. Эта станция станет продолжением работ по Международной космической станции (МКС). Те связи, технические средства, которые используются сейчас, предполагается использовать и задействовать в создании окололунной станции. Хотя не совсем такие же. Это будут уже совсем другие корабли, и другие ракеты, но сама кооперация – она будет такой же. Сейчас реальность — полеты американских астронавтов на наших кораблях, а при строительстве окололунной станции будут вполне реальны полеты наших космонавтов на американских кораблях. У нас таких кораблей пока нет, и мы не можем предложить бартер – чтобы и мы американцев возили. Значит будем пока летать на американских кораблях.
— Какие здесь плюсы для нашей стороны?
— Самый большой плюс в том, что в одиночку нам сейчас около Луны орбитальную станцию не создать. А уже пришла пора двигаться с околоземной орбиты далее, в глубины космоса. И делать это лучше не в одиночку, а вместе. То есть, ту кооперацию, которая сложилась сейчас на МКС, нужно переносить к Луне. Для нас выгодно оказаться в этой компании, продолжить совместные работы. Практика показала, что осваивать космос, реализовывать масштабные проекты выгоднее вместе, чем порознь.
— Но мы в такой ситуации не окажемся в роли «бедных родственников»? В чем наша ценность как партнеров?
— Очень правильный вопрос. Если мы сами сможем что-то предложить, то на ролях бедных родственников не окажемся. А если будем только рассказывать, что мы можем все, пустите нас только на эту станцию, то действительно превратимся в «бедных родственников». И никто нас серьезно воспринимать не будет. Значит, мы должны предложить и модули для этой станции, и средства доставки – корабли, ракеты и космические аппараты.
— Если мы все-таки на такое сотрудничество идем, означает ли это, что мы отстали от американцев, по крайней мере, по сверхтяжелой ракете, которой у нас нет? Они говорят о старте своей сверхтяжелой ракеты в 2019 году, а мы рассуждаем где-то о 2025 годе?
— Почему о 2025-м? В лучшем случае речь идет о 2028-м годе. Да, мы здесь отстали. И причин тут много. Среди них можно назвать и недостаток финансирования, и то, что мы очень долго метались от одного проекта к другому. Решение о создании сверхтяжелой ракеты необходимо было принимать не вчера – два месяца назад, когда был Указ подписан о ее разработке, а лет восемь назад, как это тогда и предлагали некоторые руководители нашей ракетно-космической отрасли. Уже тогда надо было просто понимать, что без сверхтяжелой ракеты мы дальше осваивать космос не сможем. Чем раньше бы мы обзавелись такой ракетой, тем сильнее бы были наши позиции в мировой космонавтике.
Опубликовано в рубрике